Воспоминания современников и учеников
В воспоминаниях современников и учеников Ауэра (по рассказам преподавателей Ленинградской консерватории проф. Ю. И. Эйдлина и доц. Л. М. Сигал) перед нами встает образ педагога-воспитателя, сурового, державшего учеников в рамках жесткой дисциплины и в то же время повседневно вырабатывавшего в них качества артиста-художника.
Класс Ауэра был своеобразной концертной эстрадой. Весь состав класса обязан был присутствовать на занятиях и если не играть, то следить за тем, как Ауэр занимается с другими учениками. Благодаря этому правилу любой ученик получал возможность проследить по нескольку раз, как изучается та или иная пьеса. Ауэр создавал этим у учеников широкое представление о скрипичном репертуаре, и даже если лично сам учащийся не успевал пройти с ним какое-либо произведение, все равно он знал его достаточно хорошо. Играли ученики не каждую неделю, ибо иногда бывали трудные задания, а явиться на урок с двумя страницами концерта было нельзя: требовалось принести целую часть, что не всегда возможно было сделать в одну и даже две-три недели подготовки. Но сидеть в классе на каждом уроке полагалось непременно. Если ученик пропускал занятия, он получал предупреждение инспектора консерватории о том, что будет исключен из класса.
Каждый урок в классе Ауэра превращался для учеников в настоящее концертное выступление. Ему приходилось играть перед всеми своими товарищами; кроме того, в класс постоянно приходили композиторы, крупные музыкальные деятели, исполнители. На занятиях Ауэра любил бывать Глазунов, Зилоти, Рахманинов, Глиэр и многие другие. Помимо гостей и учеников, сидевших в самом классе, многие стремились послушать занятия Ауэра за дверями класса. При такой обстановке ответственность играющего чрезвычайно возрастала. Ученик должен был всегда находиться в состоянии возможно большой готовности; он не решился бы явиться в класс с неподготовленным заданием. Тем самым на уроках воспитывалась артистическая ответственность.
Ауэр придавал большое значение даже внешнему виду ученика. И хотя он понимал, что среди учащихся было много малоимущих, он не разрешал являться в класс грязным или небрежно одетым. Если ученик приходил неопрятным, он рисковал не получить урока. И в этих требованиях было много педагогической мудрости, ибо аккуратность, чистый костюм содействовали созданию определенного самочувствия, особой подтянутости у ученика, воспитывали в нем дисциплину поведения.
Дисциплина была во всем Ауэр сам никогда не опаздывал и являлся в класс с пунктуальной точностью. Все уже должны были сидеть на местах до его прихода. На урок нельзя было прийти «между прочим», а нужно было записываться у инспектора заранее за десять дней, что чрезвычайно поднимало значение урока, заставляло к нему тщательно готовиться.
На изучение произведения в классе обычно отводилось два-три урока. Ауэр в последние годы не занимался подготовительной черновой работой, - она должна быть проделана у ассистентов или, в крайнем случае, ученик мог обратиться за советом к своему товарищу, уже изучившем эту пьесу. Такая постановка дела освобождала время для творческой работы над произведением и повышала ответственность ученика. Ученик боялся потерять драгоценный урок, упустить возможность услышать советы Ауэра.
Кроме того, на самом уроке он был предельно внимателен, ибо знал, что в следующий раз, Ауэр не будет повторять то, что уже сказал.
Ауэр сам руководил и квартетным классом, причем относился к квартетным занятиям учащихся так же серьезно, как к занятиям по специальности. Для него квартет вовсе не был «побочной» дисциплиной; воспитывая музыкантов-художников, он великолепно понимал все значение квартетной литературы. Организация урока в квартетном классе была тоже своеобразной. Каждый из скрипачей заранее не знал, какой голос он будет играть ,- партию первой скрипки, второй или альта. Явившись в класс, Ауэр тут же распределял функции участников квартета. Этим достигалось многое – во-первых, ученик старался просмотреть все три партии до урока и узнавал квартет гораздо полнее, во-вторых, он узнавал и исполнительскую специфику этих партий. Кроме того, все скрипачи должны были свободно владеть альтом. Специального класса альта не существовало, и Ауэр сам принимал экзамены по альту.